Константин Щербин: «Показатель для градостроительного проекта — реальный опыт разработчика»

Константин Щербин: «Показатель для градостроительного проекта — реальный опыт разработчика»

Компания «Студия 38», с 2001 года занимающаяся разработкой архитектурных проектов самого разного уровня в Санкт-Петербурге и Ленинградской области, фокусирует свое внимание на градостроительном секторе

По словам Константина Щербина, руководителя мастерской, главный актив компании — это любовь к профессии и огромный опыт работы.

Каков основной профиль работы вашей компании? На чем вы специализируетесь?
Я бы сказал, основной принцип работы «Студии 38» — многофункциональность. Мы занимаемся всеми видами проектирования, начиная от самых маленьких объектов и заканчивая крупнейшими градостроительными проектами. Один из последних таких проектов — недавно утвержденный новый генеральный план Великого Новгорода. Силами наших специалистов сделана существенная часть генеральных планов Ленобласти. Это город Выборг, Всеволожский, Приозерский и Кировский районы, частично Гатчинский и Кингисеппский районы. Все это интенсивно растущие градостроительные узлы, потребности которых в эффективной организации землепользования, развитии инфраструктуры, работоспособных транспортных схемах и др. постоянно растут. На этих же территориях далее делаем и проекты планировки, проекты жилых и общественных объектов, то есть решаем задачи комплексно.
Недавно возникло новое для нас направление работы — разработка ряда проектов общественно значимых пространств в рамках программы по благоустройству малых городов.
Другая интересная тема, над которой мы работаем, появившаяся примерно пять лет назад, — это тема формирования системы транспортно-пересадочных узлов. В основном это узлы на стыке двух субъектов, такие как ТПУ Девяткино, Кудрово, Рыбацкое. Это очень актуальное направление — оптимизация системы транспортного сообщения между городом и областью в рамках формирования единой агломерационной структуры, способной системно регулировать процессы стремительного выплескивания на периферию города массовой жилой застройки и, как следствие, растущей ежедневной трудовой миграции.

Вы говорите о достаточно масштабных проектах, а какие примеры «малых форм» могли бы привести?
Скажем так: от практики дизайна интерьеров мы уже достаточно давно отошли, но раньше занимались и такими проектами. Архитектор ведь в принципе не должен заниматься чем-то одним — работа должна быть комплексной. Мечта архитектора — разработать генплан города, в нем — план застройки микрорайона, в микрорайоне — спроектировать дом, в доме — создать дизайн дверной ручки.
Какова общая динамика по объемам работы?
Общий объем работ не уменьшается, но я не могу сказать, что складывается слишком уж радужная ситуация с их финансированием. Работы по строительному проектированию, к примеру, более выгодны в финансовом плане, но их доля за последние годы уменьшается. А градостроительные проекты — это очень протяженная по времени задача, проработка которой может занять не один год, а поскольку они, как правило, бюджетные, муниципальные, то и стоимость их невысока.
В общем и целом строительный рынок заметно сжался, и это естественным образом сказывается и на объемах работ проектировщиков. Скорее всего, ситуация станет еще более острой в связи со вступлением с силу 214-го ФЗ, радикально пересматривающего схемы финансирования долевого строительства — строительный рынок войдет в фазу укрупнения. А у крупных застройщиков, как правило, есть собственные, обслуживающие их проектные бюро, и услугами независимых проектировщиков, даже опытных и обладающих безупречной репутацией, они пользуются редко.

Как в вашем секторе рынка складывается обстановка с конкуренцией?
Чем меньше работы, тем сильнее конкуренция, — это естественная ситуация. Большое количество небольших компаний, которые еще несколько лет тому назад прекрасно существовали, имея два-три заказа, которые неплохо оплачивались, сегодня этого объема работы лишились. Поэтому они готовы делать проекты за любые деньги, часто не имея ни специалистов, ни возможностей для такой работы. Закономерный результат — демпинг на тендерах, и при этом — не менее закономерное падение качества результата. Если, например, проект в одном из МО Ленобласти, демпингуя на конкурсе, берется делать компания из Екатеринбурга или Ростова, у которой по данной территории нет ни накопленных архивных данных, ни знания проблем и местной специфики, а при должном подходе одни транспортные расходы могут съесть весь бюджет проекта, будет ли она работать качественно? В общем, это системная и серьезная проблема, которая особенно характерна для градостроительного сектора, и очевидных путей ее решения пока не видно. Ведь ключевой показатель для работы здесь — это реальный опыт.

Кстати, о специалистах. Как обстоят дела с квалифицированными кадрами в вашем секторе?
Дефицит кадров на самом деле катастрофический. Опытных и профессиональных специалистов очень мало. Главная причина — огромный кадровый пробел, сформировавшийся в 90-х годах ХХ века, когда специалисты, окончившие профильные вузы, уходили из профессии и занимались чем угодно, кроме проектирования. Кроме того, сломалась система профессионального роста: когда молодой специалист, приходя на работу в проектный институт, начинал карьеру помощником, потом становился проектировщиком и далее двигался по карьерной лестнице. Сейчас же выпускник вуза, имеющий способности, понимает, что, нарисовав несколько красивых картинок и назвав это «дизайн-проектом», он заработает больше, чем работая над серьезным проектом, но на младших ролях.
Сейчас у нас сформировалась небольшая, но крепкая и проверенная временем команда профессионалов с огромным опытом, которые работают не только за зарплату, но и ради весомого результата, воплощения их проектов.

Курс на информатизацию практически всех процессов, в том числе и в проектной работе, декларируется на разных уровнях уже не первый год. А как обстоят дела с «высокими технологиями» в реальности?
Конечно, мы давно ушли от кульманов и в процессе работы над проектами пользуемся дорогим профессиональным ПО (CAD-системы, ГИС и др.) и техникой. Но если говорить о таких концепциях, как, например, BIM-проектирование, предполагающее разработку информационной модели здания и всего его жизненного цикла, то о широком применении тут говорить пока рано. На самом деле 99% каменщиков в стране не в состоянии выложить ровную линию из кирпича, о каком информационном моделировании мы можем говорить?
С другой стороны, нельзя не отметить радикально возросший уровень информационного взаимодействия с государственными органами. Появилась федеральная информационная система территориального планирования, и наше взаимодействие с Росреестром идет теперь в электронном формате.
Тем не менее есть определенное отставание от мирового уровня. Интересен пример Камбоджи. Там сразу после окончания войны, в 2003 году, государство наняло финскую компанию, которая провела кадастровый учет всей территории страны с созданием единой электронной базы и по земле, по градостроительной документации. Конечно, территория Камбоджи несравнима с территорией России. Но все-таки это 2003 год.
Мне кажется, основная стратегическая градостроительная и социально-экономическая задача, которую необходимо решать, — это выравнивание дисбаланса в уровне инфраструктуры, доступности средств коммуникации, развитости сферы услуг, обеспеченности местами приложения труда между крупными центрами и остальными территориями, для чего необходимо продолжение формирования и развитие единой дисперсной системы расселения, обеспеченной качественными взаимосвязями, позволяющими максимально эффективно и с наименьшим ущербом для окружающей среды использовать имеющиеся территориальные и иные ресурсы.
Логотип Вестник Строительство